Город — всегда центр какой-то местности, более компактно, по особому плану, в том числе уличному, застроенный, с повышенной плотностью населения и его разделением на профессии. В скандинавской и западноевропейской историографии подчеркивается, что город — самоуправляемое сообщество, обладавшее особыми правами и привилегиями. Город представляет собой в административном, а также и в юридическом, и в церковном смысле обособленную территорию.

Многие определения исходят из того, что доля населения, занятого в сельском хозяйстве, должна быть меньше половины, чтобы населенный пункт мог называться городом, однако в отечественной и зарубежной историографии русского города нередка точка зрения о его преимущественно аграрном характере. Известный отечественный историк-экономист И. М. Кулишер был убежден, что основным занятием горожан в России XVI—XVII веков оставалось сельское хозяйство, и счел возможным обострить сущность русского феномена, заметив: «Только укрепления превращали деревни в города».

Это наблюдение о своеобразии русского города вызвало немало возражений в свое время. В советской исторической науке было принято подразделять населенные пункты на поселения сельского типа и поселения городского типа именно по роду занятий населения: имелось в виду, что в последних жители занимались преимущественно ремеслом и торговлей, а не земледелием. Однако всерьез это положение не удалось оспорить никому.

И один из ведущих советских исследователей русской поселенческой культурной традиции А. А. Шенников в статье подытоживающего характера вновь признает, что «городами назывались поселения с оборонительными укреплениями, а неукрепленные селения имели иные названия». Обычно отмечают также слабое развитие русского города в сравнении с европейскими городами как в Средние века, так и в начале Нового времени.

Что же представлял собой первый город Карелии в свете всех этих определений? К сожалению, ни значительное количество исследовательских заметок по поводу обстоятельств возникновения Олонца (Мюллер Р. Б., Старостина Т. В.), ни ряд скрупулезно выполненных графических реконструкций стен, башен и планировок олонецкой крепости XVII века (Крадин Н. П., Мильчик М. И.), ни замечательно детальное ретропективное изучение архитектурного облика города более поздних времен (Куспак Н. В.), ни археологические раскопки, тщательнейшим образом производимые и немалое количество находок принесшие9 (Кочкуркина С. И.), не проясняют и даже не ставят по большому счету вопрос о его обитателях, о первых поколениях олончан, их образе жизни и мироощущении, их семейном укладе и занятиях, о среде их обитания наконец. Тогда как именно люди, их имена, их поступки, их заботы, надежды и проблемы представляются наиболее значимым сюжетом в таком локальном историческом исследовании, как древний Олонец в первые десятилетия своего существования.

Но не начать ли с времен еще более отдаленных? Ведь первыми жителями города на Олонце будут волею судеб те самые карельские крестьяне, испокон веков добывавшие свой нелегкий хлеб на отвоеванных у камня и леса крошечных своих нивах, из поколения в поколение обживавшие суровый северный край. Как же так случилось, что пришлось им покинуть привычные, от деда к внуку переходившие деревенские дома-усадьбы и стать горожанами? Чтобы ответить на этот вопрос, прежде поразмышляем...