Королевский абсолютизм рассматривался как главная причина утраты статуса великой державы, и он был отвергнут еще до окончания Великой северной войны. Новая форма правления превратила монарха в простое украшение с меньшими, чем где бы то ни было в Европе того времени полномочиями. В период, получивший в истории Швеции название "эры свобод” (1720-1772 гг.), вся власть сконцентрировалась в руках риксдага, который не только принимал законы, но и осуществлял функции управления, прямо или через выбираемые им государственный совет и различные комиссии. В ”эру свобод” начала вырисовываться идея, по которой основные законы, регулирующие принятие остальных законов, находятся выше всех законов. Эта идея не была лишена значения и позднее, когда Финляндия вошла в состав России. Во время переворота 1772 г. Густав III, впрочем, объявил представителем сословий о новой конституции, дававшей королю значительную власть, а в 1789 г. добился от риксдага дальнейшего укрепления этой власти.
Появившаяся таким образом форма правления 1772 г. и Акт единения и безопасности стали основными законами Финляндии, когда она перешла под власть русского царя. Именно на эти законы финны в дальнейшем делали ставку. По ним король обладал неограниченной властью, но поскольку для издания новых законов требуется согласие риксдага, король являлся конституционным, а не абсолютным монархом.
После Ништадского мира Финляндия вовлекалась лишь в редкие и кратковременные войны. Климат постепенно становился более теплым и благоприятным для сельского хозяйства. Если исключить влияние изменения государственных границ, то в сопоставимых географических пределах население Финляндии в 1720 г. составляло примерно 400 тысяч, а в 1865 г. - 1 850 тысяч человек. Прирост населения почти полностью шел за счет сельской местности. Именно тогда была введена в оборот большая часть земель, возделываемых и сегодня, правда, отчасти это были лишь сенокосные луга, не подвергавшиеся вспашке. К концу периода не оставалось незаселенных пустошей, за исключением Лапландии и северо-восточных при-граничных районов. Земли, из которых лишь поля и луга находились в частной собственности (причем и они часто располагались чересполосно), были разделены между дворами в ходе начавшегося в 1755 г. генерального межевания. Десятки тысяч новых усадеб появились либо будучи выделенными из коронных лесов, либо путем раздела двора между наследниками, либо в результате того, что при более крупных земельных участках распахивались более мелкие арендные наделы.
В университете Турку, в котором на протяжении столетия ограничивались лютеранской системой обучения и зазубриванием античных авторов, во второй половине XVIII в. наблюдался существенный подъем. Х.Г.Портана (умер 1804 г) считают основоположником современных исследований в трех областях: история, финский язык, народная поэзия. Феннофильские увлечения Портана были совершенно аполитичными, он оставался лояльным шведским подданным.
Эта лояльность подверглась испытаниям после Ништадского мира. Оккупация периода "великого лихолетья” нанесла финнам глубокую травму, которой теперь опасались, сможет ли Швеция защитить Финляндию от нового нападения. В метрополии также наблюдался пессимизм в связи с тем, что новая граница Финляндии, как полагали, не сможет защитить страну. Поэтому вместо укрепления новой границы была построена цепочка оборонных сооружений на Стокгольмском архипелаге. Другим исходным пунктом такой стратегии был неопределенный оптимизм по поводу временности восточной границы. Была надежда на возвращение утраченных территорий. Отчаянная попытка была предпринята после того, как Арвид Хорн, финн по происхождению, сторонник осторожной политики в отношениях с Россией, был вынужден уйти в отставку с поста канцлера (что соответствовало должности первого министра) и к власти пришла "партия шляп”.
Начавшаяся в 1741 г. "война шляп”, которую в Финляндии называют "малым лихолетьем” (в отличие от куда более тяжкого "великого лихолетья”), превратилась в цепочку проигранных сражений и бесславных капитуляций. Во время этой войны императрица Елизавета возродила к жизни наименование Великое княжество Финляндское, с помощью которого в свое время Юхан III облагородил свой список титулов, и своим манифестом заронила мысль о создании на этих землях отдельного государства. Хотя в Финляндии понимали, что Великое княжество окажется под властью России, финны, как только русские войска захватили Финляндию, поддерживали эту идею и пригласили в качестве правителя родственника Елизаветы Карла Петера Ульриха. Однако после окончания оккупации Елизавета забыла о манифесте.
По Абоскому миру 1743 г. Россия по-теряла занятую ею Финляндию, за исключением небольшой полосы между Кюмийоки и Выборгом. В качестве условия было оговорено, что Швеция согласится выбрать в престолонаследники родственника императрицы любекского принца Адольфа Фредерика. Теперь на землях, присоединенных к России по Ништадтскому и Абоскому договорам были созданы особо управляемые административные единицы, что не было редкостью в Европе того времени. В основном на этих территориях действовали Шведские законы.
После "войны шляп” в Швеции стали понимать, что Финляндия начинает ускользать из рук. Значение Финляндии возрастало. "Без Финляндии Швеция не была бы Швецией”, - заявил кронпринц Адольф Фредерик. Восточная линия обороны про-ходила теперь по пограничным областям Финляндии. В 1747 Т. под руководством А.Эренсверда на острове близ Хельсинки было начато строительство крепости Свеаборг. которая должна была стать одной из самых надежных в Европе. Начиная с 1765 г. несколько финских городов получили право прямой, т.е. минуя Стокгольм внешней торговли. При встрече с императрицей Екатериной II Густав Ш выяснил, какова будет ее реакция, если Швеция попытается отвоевать у Дании Норвегию. Переговорами были порождены слухи. что Швеция готова обменять Финляндию на Норвегию. Эти слухи усугублялись дошедшими до высшего военного руководства новыми директивами, согласно которым в случае начала войны с Россией войска должны были быть отведены до Хельсинки или, в крайнем случае. до Эстерботнии. Пользовавшийся особым доверием короля полковник Г.М.Спренгтпортен, реорганизовавший пограничную армию, но затем испортивший отношения со Стокгольмом, вступил в контакт с российским послом и, в конце концов перешел на службу императрицы. "Судьбой нам предначертано попасть под господство этой державы, но оно будет намного тяжелей, если мы добровольно не подчинимся ее власти”, - таков был ход рассуждений Спренгтпор- тена и его сторонников. Сепаратизм ограничивался узким кругом офицеров и ослабился после того, как король отменил ущемлявшие интересы Финляндии распоряжения по вопросам обороны. О настроениях подавляющего большинства населения говорят слова из рапорта служащего приграничной почтовой конторы: "Власти России боятся, как рабства, да и от самостоятельности ждут того же результата, поскольку и в этом случае Финляндия, как здесь говорят, будет лакомым кусочком, который Россия проглотит, когда ей это придет в голову”.
Пораженческие настроения вылились в конкретные поступки, когда в 1788 г. Густав III начал войну с Россией, воспользовавшись тем, что последняя находилась в состоянии войны с Турцией. Действия короля были незаконными, поскольку по Форме правления 1772 г., появившейся в результате государственного переворота, для начала наступательной войны требовалось одобрение риксдага. Ожидаемого военного успеха не последовало, поскольку морское сражение при Гогланде, которое должно было открыть путь десанту в районе Петербурга, закончилось безрезультатно. В армии, перешедшей Кюмийоки, начался ропот, и несколько финских офицеров в дер. Лиикала составили обращение к российской императрице, в котором они ”от имени всей нации и, в особенности, от имени финского народа” отреклись от политики короля и объявили, что будут воевать только в том случае, если русские нападут на их территорию. Императрица воздержалась от того, чтобы давать какие-либо обещания, однако информация дошла до Густава III, который потребовал от офицеров письменной присяги. В связи с этим требованием 113 офицеров из финляндских частей подписали так называемый Аньяльский договор, в котором они объявили о солидарности с авторами Лиикальской ноты. Большинство подписавших, однако, следует причислять к мирной антикоролевской оппозиции и лишь некоторых - к сепаратистам.
Однако вскоре Густав III овладел ситуацией. Аньяльцы были осуждены, но смертный приговор был приведен в исполнение только в отношении одного человека - в назидание другим. В течение двух следующих летних периодов армия отра-зила наступления русских на шведскую территорию, а когда российскому флоту было нанесено сокрушительное поражение, Екатерина II согласилась на мир, по которому границы оставлялись без изменений. Тем не менее, закнчившаяся вничью война показала, что Швеция- Финляндия не смогла нанести поражение российской армии даже в тот момент, когда основные силы империи были связаны войной на юге.
Во время наполеоновских войн положение сделалось угрожающим. Представители сословий, следившие за событиями в Европе, видели, как год от года перекраивается карта и исчезают целые государства. В 1807 г. Наполеон встретился в Тильзите с Александром I и получил заверение, что Россия начнет военные действия против Швеции, если ее своенравный король Густав IV Адольф не присоединится к направленной против Англии континентальной болокаде. Царь начал войну весьма неохотно. Бои, начавшиеся в 1808 г. и позднее получившие название финской войны, не были поначалу нацелены на зах-ват страны.
Оборона Финляндии была предостав-лена ее собственным, плохо обученным и малочисленным частям, поскольку Швеция оказалась одновременно в состоянии войны с Данией. Армия быстро отступала в северную Эстерботнию. Уже в начале мая сдался считавшийся неприступным
Свеаборг, которому оставалось ждать помощи от шведского флота, как только море освободится ото льда. Однако крестьяне начали партизанскую войну, указывавшую на то, к какому государству они хотят принадлежать. (Наполеон сталкивался с подобными проблемами в завоеванных им странах.) Русская армия победоносно продвигалась в южную Эстерботнию, откуда осенью дошла до рубежей собственной Швеции. Некоторые ведущие представители сословий, в свою очередь, целенаправленно склонялись к соглашательству. Для чиновников, воспитан-ных в духе рационализма эпохи Просвещения, имело второстепенное значение, под чьим скипетром жить, если обеспечиваются безопасность и привелегии. К тому же внешняя политика и стратегия Густава IV Адольфа принесли Шве-ции горькое разочарование.
В момент, когда Финляндия, как каза-лось, без боя далась в руки русских, царь объявил о присоединении Финляндии к России и распорядился привести ее жителей к присяге. Вскоре он согласился пре-доставить финляндцам право направить в Санкт-Петербург представителей всех четырех сословий для выражения пожела-ний народа. Когда депутация под руководством К.Э Маннергейма отказалась вы-полнить функции риксдага, царь созвал собрание сословий в соответствии со шведской практикой организации риксда- гов. Собрание было названо сеймом, поскольку представляло лишь одну губернию. кроме того, он решил, что финляндские дела должны были докладываться ему напрямую, минуя российские министерства. Так были заложены основы автономного государства. Принятые решения соответствовали планам советника царя М.Сперанского по созданию вокруг русских территорий пояса, при управлении которым следует учитывать местные особенности. Живший в Санкт-Петерберге Спренгтпортен также рекомендовал особое положение для Финляндии.
Сейм собрался в Порвоо (Борго) марте, еще до заключения Фридрихсгамского мира. По договору Швеция передавала России свои лены в Финляндии и полосу на северо-западе. В тексте договора не было упоминания об уже представленной автономии, так что ее международных гарантий не существовало. В Порвоо четыре сословия присягнули на верность царю, чему не было моральных препятствий, поскольку король был только что отстранен от власти. Александр I, со своей стороны, подтвердил законы, права и привелегии, которыми пользовались финляндцы. Старое понятие великого княжества наполнялось новым реальным содержанием, и царь в своей речи, произнесенной по-французски, подтвердил, что финский народ возведен в разряд нации. В понятие нации (nation) вкладывался государственный, а не этнический смысл. Позднее царь замечал, что финляндцы достигли "политического бытия”. Финляндия присоединялась не к Российской империи, а к государствам, управляемым российским монархом.
Присяга обязывала царя соблюдать финляндские законы, и это толковалось в Финляндии безоговорочно таким образом, что под этими законами подразумевается и Форма правления 1772 г., а также "Акт единения и безопасности”. В России, на-против, полагали, что сейм в Порвоо был лишь политическим собранием, на котором население занятой области в традиционных для себя формах приветствовало Александра 1 в качестве своего нового монарха.
